Говорят в далеком ноябре
Говорят, в далеком ноябре,
в ночь, когда я вышел из утробы,
был мороз трескучий на дворе,
горбились за окнами сугробы
Говорят, в далеком ноябре,
в ночь, когда я вышел из утробы,
был мороз трескучий на дворе,
горбились за окнами сугробы
Это было еще до Второй мировой,
до великой войны, до поросших травой
и закутанных в дым очертаний
Все мы бредили Блоком в далекие дни,
танцевали бостон и фокстрот,
рвались из дому прочь, рвались прочь от родни,
стали взводами маршевых рот
В то утро все было Шопеном,
и капли — о жесть — за окном,
и чин в габардине военном,
склоненный над синим сукном,
Детская пушистая погода,
в рыхлой вате рытые ходы,
узкие траншеи для прохода
с вязкой дров или с ведром воды
Вечер века и небо вечернее
навсегда уходящего дня
давних гроз и лучей достовернее,
потому что ты любишь меня,
Зашёл как-то Медведь к Зайцу в огород и спрашивает:
— Как дела, Косой?
— Да вот, морковку дёргаю, дядя Миша.
— А хороша морковка-то?
Все это виделось когда-то
в начале мира, на заре:
стекло оконного квадрата
в морозных пальмах, в декабре
Мы не поедем больше в Коктебель
и ни в одну из мыслимых земель,
поскольку нас все крепче держат корни,
как два замшелых вековых ствола
Все мне чудится призрак дуэли…
Пуля в грудь
Под ребро
Наповал
Жили-были два брата — Ваня и Вова.
Так они похожи друг на друга — не отличить.
Всё у близнецов одинаковое — и одежда, и игрушки.
И даже собачки.
В дни горечи, в дни озверенья
шла оттепель, капало с крыш,
под осень варили варенье
и пели на свадьбах “Камыш”,