Ксения-Ида Кузовкова

Если любовь уходит - она уйдет навсегда,
Город в ночи влюбленного не заботит -
Бродит средь белых исписанных стен.
Слышит лишь любовные голоса.

Кататься на колесе обозрения и целоваться на самом верху, жевать сахарную вату и пить сладкие коктейли. Это ли не радость бытия? Только при условии, что оно не отравлено мыслями, ведущими не к тем ощущениям.
Мне хотелось зайти на уровень кофе...

бог создавал этот мир из любви
чужды правила богу,
запретны, как не крути.
бог создавал этот мир из любви

полюбить тебя, как себя родную
и состроить улыбку не лживую, не кривую,
отсчитать с утра пять минут тепла -
вот жизнь на двоих стала одна.

Если любовь уходит - она уйдет навсегда,
Город в ночи влюбленного не заботит -
Бродит средь белых исписанных стен.
Слышит лишь любовные голоса.

ночью туман опускается под эстакады,
улицы шумом шуршат от луж,
свет лицемерит в глаза неясный,
нам бы чаю глотнуть из армуд.

Приходи в мою жизнь почаще, чтобы дарить тепло -
ведь оно лежит на моей замёрзшей ладони и оно все твоё.
Я хочу в его руки до дрожи, под кожу или лезвием в ножны.
И куда мне теперь с этим (идти)? К тебе, на Байкал или итожить?

грусть, наверное голубая,
ревность я замалюю кровью,
и бардовый хлынет с края,
злость остается немою.

Мой родной, ты найдешь ее на проспекте,
между улиц горящих в заснеженном лете,
она выпорхнет в стужу в черном длинном платье,
ты захочешь воскликнуть взаправду "нате!"

обернись за спиной твоей выжженые поля
это прошлое шепчет на ухо тебе берегись
там сожженная солнцем и адом души земля
запрещает тебе взлететь свободою ввысь

Вырывай меня из контекста,
отрывай меня от груди,
никуда нам теперь не деться:
Мы один на один. мы одни.

Бесконечно читать по губам признание
Необоснованности чувствам быть.
И тонуть в незабытых касаниях,
Что превращают пропасти в пыль.