Только нежные руки хозяйки...
Ну, куда, ну, куда мы едем?!
Перекрёстки мелькают, огни.
Хоть в душе я - и гордая леди,
Все ж тревожат немало они.
Ну, куда, ну, куда мы едем?!
Перекрёстки мелькают, огни.
Хоть в душе я - и гордая леди,
Все ж тревожат немало они.
Что ж ты смотришь так настороженно
На меня, житейская мреть,
Даже мельница и та стреножена -
Рвётся в небо, не улететь.
Когда моя душа устанет
Дарить кругом тепло добра,
Её умчат далёко сани -
Все из сапфиров, серебра…
И снова, снег! Ты в душу сыплешь солью,
Где без того так много ранних ран,
Но разве удивлю тебя я болью,
Ведь ты - холодный белый хулиган.
Для кого-то лучше с пальмой страны,
Кто-то любит в море корабли,
Ну, а я за ласковой нирваной
Зарулил сегодня в Бузули.
Мне сон приснился... Страшный очень:
Я в космос мчусь. И я один!
Плыву во чреве вечной ночи
Среди галактик – жарких льдин.
Мороз, кажись, как на Плутоне!
Хотя и не был там с утра…
Нет, ночью я во сне в бездонье
Вселенной плавал на ура!
Была та щепка шатка и тщедушна,
Её кидал и пенил океан,
Искал её оскал людского душа,
И правду вешал на уши обман.
На воздушных улётных качелях
Город благо вещает грустя,
Сколько также годами в апрелях
Он с ветрами судачил, свистя?!
И снова, снег! Ты в душу сыплешь солью,
Где без того так много ранних ран,
Но разве удивлю тебя я болью,
Ведь ты - холодный белый хулиган.
На небе ртуть, засилье облаков…
А солнце спит столь сольно и столь сладко,
Что отковать от облачных оков,
Не в силах даже выглянув украдкой.
Ну, вот и вечер, день черствеет,
Косят лучи, как сотни глаз,
Луна на небе всё правее,
Свет подустал, но не погас.